День рождения церкви

«Надо же — в такую рань и уже так пьяны» — услышали апостолы в день Пятидесятницы от иерусалимской толпы. В тот день они действительно вели себя странно.

Как будто позабыв родной арамейский язык, они издавали какие-то странные звуки, которые можно было бы принять за иноплеменные языки, но всем в Иерусалиме было известно, что ученики Иисуса весьма далеки от книжности и учености. В их глазах и жестах, словах и интонациях слышалась необычная сила и решимость (а в Иерусалиме все помнили, что именно этих качеств и не проявили спутники Иисуса в ночь Его ареста).

На их лицах была такая неудержимая веселость (но жители святого Града хорошо помнили этих людей потерянными и рыдающими — еще и двух месяцев не прошло, как убили их учителя, а вместе с Ним все их надежды). И совсем не вязалась эта их внезапная радость с теми скорбными воспоминаниями… Нет, конечно, так повлиять на этих, в общем, вполне благочестивых и сдержанных людей могло только чрезмерное усердие в заливании вином своего горя…

Но, как нередко бывает, умудренная житейским опытом толпа оказалась неправа. Вино любого качества и количества не может проникнуть в ту глубину человеческого сердца, откуда исходила апостольская радость в день Пятидесятницы. Человек, созданный Духом Творца по образу Создателя, непостижим и сложен. И в каждом есть такие потайные кельи, куда даже он сам не может проникнуть.

Есть в человеческой душе такие потайные струны, извлечь из которых звук не может ни сам человек, ни что-либо иное, прикасающееся к ним из обыденного нашего мира. Те струны, которые изначала вложил в нас Бог, чтобы зазвучали они в полную и радостную силу при нашем возвращении в Отчий дом. Иногда доносящийся с нашей горней отчизны ветерок заставляет их слегка откликаться — и тогда рождаются стихи Пушкина и музыка Рахманинова…

Тогда даже в душе человека, который зачем-то пробует самого себя убедить, что души у него в общем-то и нет и быть не может, — рождается радостное ощущение, что мир не сводится к хаотическому сцеплению мертвых атомов. И со временем это ощущение крепнет перерастает в «постоянное чувство, что наши здешние дни это только карманные деньги, гроши, звякающие в темноте, а где-то есть капитал», с коего можно уже при жизни «получить проценты в виде снов, слез счастья, далеких гор» (Владимир Набоков).

Но происшедшее с апостолами в тот День, было больше, чем обыкновенное чудо. Впервые этих струн коснулось не эхо и не ослабевший ветерок, но рука самого Художника Мироздания.

От начала в каждом человеке есть горница, о которой сказано Христом: «Мы придем к нему и обитель у него сотворим». И вот теперь, после того, как Сын Божий вырвал человека из под власти смерти, после того, как Кровь Христа очистила его от скверны, Троица входит внутрь человека: человек стал жилищем Духа.

Собственно, это и есть День рождения Церкви.

Когда Христос произносил Нагорную проповедь — вокруг него еще не было Церкви, но стояли те, кто были лишь учениками и послушниками.

Когда Он в ночь Своих страданий предлагал апостолам Чашу Нового Завета — вокруг Него были те, кого Он отныне называет уже не «рабами», но «братьями» — и однако, и это еще не было Церковью.

Когда Он воскрес — и тогда они еще не поняли, какое значение для их собственных жизней и душ имеет тот факт, что их Учитель покинул Свою могилу.

Но вот в день Сошествия Святого Духа они стали Церковью.

Отныне — один и тот же Дух живет в Предвечном Сыне Божием и в них самих.

Отныне они сами — Тело Христово…

Теперь не извне, не как ученики или наблюдатели. Они знают тайну Сына Божия.

Теперь — это их собственная тайна, точнее, теперь — это уже таинство их собственной жизни.

Теперь они могут исполнять завет Любви не потому, что им так наказали, не из послушания или из страха.

Теперь в них самих дышит та самая Любовь, что некогда зажгла солнца и светила.

Христос оставил после себя не нравственные прописи и не сборник писаний. Пожалуй, нельзя даже сказать, что Он оставил после себя учеников.

С людьми Он навсегда оставил на земле Самого Себя, Свое Божественное естество, хотя Свою человеческую природу Он вознес на небеса.

Он Дух Свой оставил в мире человеков, Он оставил — Церковь. Ту Церковь, тайну бытия которой замечательно раскрыл русский славянофил и богослов прошлого века Алексей Хомяков, увидевший в Церкви единство людей, свободно приемлющих Божественную благодать.

Итак, сегодня — наш День Рождения.

В этот День апостолы говорили из той глубины сердца, что тоскует о Слове и жаждет Духа в каждом человеке.

Поэтому их слова были понятны всякому, в ком жила эта жажда, независимо от того, на каком наречии он обычно изъяснялся.

И поэтому такие слова были непонятны тем, кто привык жить на поверхности.

Чудо Пятидесятницы не имеет отношения к лингвистике. Апостолы говорили не на еврейском или греческом языке, не на татарском и не на русском. Они говорили просто — на человеческом языке.

Вот на этом языке и приходится нам учиться говорить всю нашу жизнь. И грамматической ошибкой здесь является грех, холодность и отчужденность.

Здесь легко запутаться в спряжениях и согласованиях. Как сопрягаются, например, наши правды и единственная Истина?

«Я затосковал в своих маленьких правдах и захотел Истины», — так однажды сказал о себе один вполне преуспевающий молодой журналист, друг Марины Цветаевой и наследник громкого аристократического имени.

Он ушел на Афон и вместо титула «князя Шаховского» приобрел имя «монаха Иоанна». Он верно разобрался в грамматике бытия.

Ошибки же в духовном правописании мы делаем и видим слишком часто.

Например, когда духовные дары желаем поставить на обслугу наших житейских интересов. Когда заходим в храм, чтобы испросить экзаменационную оценку повыше, пенсию побольше, болезней чуть-чуть поменьше.

Любое молитвенное прошение — благо. Но Дух-то не может сойти на зачетную ведомость или пенсионную книжку.

Он может войти только в сердце. Вот это сердце и просит Творец у человека: «Сыне, дай Мне твое сердце!». Это не от ревности или суровости Бога. Просто у Него есть только один Дар, который Он может подарить нам: Самого Себя. Сможем ли мы вместить?

Протодиакон Андрей Кураев. Духов День.

Благословен еси, Христе, Боже наш,
Иже премудры ловцы явлей,
низпослав им Духа Святаго,
и теми уловлей вселенную:
Человеколюбче, слава Тебе.

Этими словами праздничного тропаря мы раскрываем смысл сегодняшнего праздника, который, будучи прославлением Святой Троицы, в то же время является днем рождения всей Христовой Церкви.

На пятидесятый день после Пасхи и на десятый день после Вознесения Христа был еврейский праздник пятидесятницы. И этот день у евреев заканчивалась жатва. Празднуя это событие, иудеи приносили Богу благодарственную жертву от земных плодов.

Также этот день был и воспоминанием того, как на Синайской горе Господь дал Моисею закон. Этот день все благочестивые евреи проводили в совместной молитве. Несомненно, и апостолы, воспитанные Христом в почитании Закона, собрались вместе в сионской горнице, бывшей местом Тайной вечери. Была с ними и Матерь Иисусова Мария.

Проводив на Елеонской горе своего Учителя, они уже десять дней ждали обещанного Утешителя. И вот в третий час, когда они пребывали в молитве, сильный шум с неба как бы от несущегося сильного ветра, наполнил весь дом. И явились апостолам разделяющиеся огненные языки и почили над главой каждого, и исполнились они Духа Святого и начали говорить на разных языках. Так повествует об этом событии евангелист Лука, участник христианской Пятидесятницы.

Необычайное явление привлекло толпу любопытствующих, и тогда апостолы вышли из горницы и стали проповедовать учение Христа, которое сами только сегодня поняли до конца. В этот праздничный день Иерусалим был переполнен людьми разных национальностей, и велико было их удивление, когда простые и неученые рыбаки стали говорить с каждым на его языке.

Петр несколько недель тому назад перед угрозой страданий отрекся от своего возлюбленного Учителя…

И вдруг он же находит смелость выступать перед многотысячной толпой открыто, не боясь никого и ничего…

Воистину, по слову тропаря, Господь явил премудрых ловцов, и сетями своего учения они стали завоевывать мир, уловлять вселенную. И вот уже девятнадцать с половиной веков, как это Божественное учение расходится по миру и обильно несет благодать Божию всякой душе жаждущей, и нет в мире преграды, которая могла бы остановить этот поток. И если в разные моменты истории Церкви в том или ином месте этот поток временно как бы приостанавливался, то это для того, чтобы потом с новой силой нестись по миру.

В этот знаменательный день, ниспослав Святаго Своего Духа на апостолов, Христос основал земную Церковь. Незыблемым фундаментом этой Церкви стали апостолы, стенами этого величественного храма стал весь мир, а кровлей его — весь бесконечный небесный свод.

В Праздник Пятидесятницы принято украшать храм и свои жилища древесными ветвями, травой и цветами. Украшение храмов и жилищ в этот день зеленью и цветами бывает исповеданием зиждительной силы Животворящего Духа и должным посвящением Ему начатков весны. Сам же обычай связан с историческим воспоминанием обрядов ветхозаветной Пятидесятницы, – принесением Богу зеленеющих начатков жатвы, а также с русской народной традицией проводов весны и встречи лета.

Первый день Пятидесятницы, т. е. воскресение, Церковь посвящает преимущественно в славу Пресвятой Троицы; и этот день в народе называется Троицыным днем, а второй, т. е. понедельник – во славу Духа Пресвятого, отчего и называется Духовым днем.

Празднование Святому Духу Церковь начинает, по обыкновению, вечерним Богослужением в Троицын день. На сем Богослужении с коленопреклонением (впервые после Пасхи) читаются три умилительные молитвы Василия Великого, в которых мы исповедуем грехи наши пред Отцом Небесным и, ради великой жертвы Сына Его, испрашиваем помилования; просим также Господа Иисуса Христа даровать нам Божественного Духа, в просвещение и утверждено душ наших, и, наконец, молимся об усопших отцах и братьях наших, да упокоит их Господь в месте светле, злачне и покойне.

Первый понедельник после Пятидесятницы именуется Днем Святого Духа. Он является как бы продолжением праздника Святой Троицы и посвящен особому чествованию Ее Третьего Лица. С этого же дня начинается первая седмица по Пятидесятнице; она именуется «сплошной», потому что пост в среду и пятницу отменяется. А с понедельника второй седмицы начинается Петров пост.